Подвиг брига "Меркурий" в бою с двумя турецкими кораблями 14 мая 1829г.

назад

Там, где однажды поднялся российский флаг, больше он спускаться не должен.

Император Николай I.

В мае 1829 года во время войны с Турцией небольшой русский бриг «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта Казарского в неравном бою с двумя вражескими линкорами одержал неслыханную победу, благодаря которой навсегда остался для грядущих поколений славным примером отваги, мужества и героизма.

И. Айвазовский. Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими кораблями. 1892г.

Бриг «Меркурий»

Прославленный двухмачтовый военный парусник «Меркурий» был построен на Севастопольской верфи и спущен на воду в мае 1820 года. Небольшой 18-пушечный бриг явился плодом новейших разработок полковника корпуса корабельных инженеров Ивана Яковлевича Осминина. Этот известный корабельный мастер при наборе дубового корпуса «Меркурия» применил новаторскую технологию, благодаря которой во время легендарного боя корабль, даже получив огромные повреждения, оставался на плаву. Парусник был очень устойчивым и хорошо держал даже самую высокую волну, хотя проигрывал в скорости и потому значился среди самых тихоходных кораблей Черноморской эскадры. «Меркурий» предназначался специально для охраны и патрулирования Кавказского побережья, это был корабль-разведчик.

Для передвижения при полном штиле на бриге использовались 14 весел (по семь с каждого борта), которыми гребли стоя. Свое название корабль получил в честь героического катера «Меркурий», отличившегося во время русско-шведской войны 1788-1790 годов.

На момент боя с турецкими линкорами экипаж брига состоял из 115 человек. И это было настоящее морское братство, сплоченное высоким чувством патриотического долга и любовью к своему кораблю. Капитану Александру Ивановичу Казарскому удалось создать единую команду из людей, разных по убеждениям, социальному положению и характеру. Среди офицеров «Меркурия» был и аристократ-либерал, и избалованный барчук, и потомственный моряк, и выходец из народа, получивший звание только благодаря своим способностям и настойчивости. И офицеры, и нижние чины настолько уважали и любили своего командира, что некоторые из них завещали похоронить себя рядом с ним.

Казарский постоянно проводил учебные тренировки, доводя многие элементы боевой подготовки до автоматизма. Достаточно сказать, что его матросы ставили и убирали паруса за 3-4 минуты, в то время как турки тратили на это 12-15 минут. А таких метких канониров, как на «Меркурии», не было на всем турецком флоте. Благодаря талантливому руководству, мастерству, расторопности и исполнительности команды и личному мужеству каждого члена экипажа небольшой русский бриг смог одержать небывалую победу над мощными линейными кораблями противника.

За эту победу бриг «Меркурий» был награжден кормовым Георгиевским флагом и вымпелом. По указу российского императора, в составе Черноморского флота предписывалось всегда иметь корабль, построенный по чертежам «Меркурия» и носящий его славное имя: «Мы желаем, дабы память знаменитых заслуг команды брига «Меркурий» никогда во флоте не исчезала, а, переходя из рода в род на вечные времена, служила примером потомству».

После боя изувеченный «Меркурий» почти два года стоял на ремонте, а затем снова нес боевую вахту на Черном море. В 1857 году по причине крайней ветхости легендарный бриг был разобран. Носовая часть корабля отправилась в военно­морской музей, из медных пластин сделали памятные знаки, а из лубовой обшивки - раму для картины, изображающей бессмертный подвиг корабля. В дальнейшем несколько военных и гражданских судов Черноморской эскадры носили гордое имя «Меркурий», а затем - «Память Меркурия». Последнее судно с этим именем затонуло в 2001 году. С тех пор корабля по имени «Меркурий» в Черноморской флотилии больше нет. Однако в настоящее время предпринимаются активные попытки восстановить историческую справедливость. В рамках некоммерческого проекта «Бриг МЕРКУРИЙ» в Петрозаводске заложена шхуна по чертежам героического парусника. Ее создатели очень надеются, что новый корабль станет симво­лом возрождения российского флота, его славных традиций и героического прошлого.

Звезда и смерть Александра Казарского

Главный герой Черноморского флота, капитан легендарного брига «Меркурий» Александр Иванович Казарский, родился 16 июня 1798 гола в местечке Дубровно Витебской губернии. Казарские принадлежали к обедневшему дворянскому роду, чьим главным богатством были дети (их в семье было пятеро) и доброе имя. Отец будущего героя, отставной губернский секретарь Иван Кузьмич Казарский, человек честный и неподкупный, однажды с гордостью, но не без горечи, сказал сыну: Честное имя, Саша, - это единственное, что оставляю тебе в наследство».

Без денег, без протекции Александр Казарский везде пробивался сам, за счет своего таланта и упорства - его вела счастливая звезда. Сначала он окончил местную церковно­приходскую школу, а затем штурманское училище в украинском городе Николаеве. Здесь его учителем был Лука Андреевич Латышев, который в молодости под началом адмирала Ф.Ф. Ушакова (ныне прославленного в лике святых) участвовал в легендарном взятии неприступного острова Корфу. Благодаря его лекциям, тщательным разборам славных морских сражений и воспоминаниям о великих героях прошлого юный гардемарин до глубины души проникся чувством гордости за свою Родину и ее героический флот.

В 16-летнем возрасте Казарский уже стал мичманом. Через 5 лет, в чине лейтенанта, ему посчастливилось служить под началом Ивана Семеновича Скаловского - кумира своих школьных лет, живой легенды Черноморского флота. Под руководством Скаловского он прошел великолепную командирскую школу, восприняв главные заповеди настоящего морского офицера: «На вахте не жди подсказки - оценив обстановку, действуй самостоятельно и решительно; установи взаимопонимание с нижними чинами, в их умении и слаженности - главный успех маневра; старайся разгадать замысел неприятеля и опережай его действия».

Один из храбрейших офицеров своего времени, Казарский служил на нескольких кораблях, участвовал в военных походах, за храбрость при штурме турецкого порта Варна был награжден золотой саблей, а в 1829 году был назначен командиром брига «Меркурий», вскоре прославившего его имя. Когда про­изошло знаменитое небывалое сражение, Казарскому было от роду всего 28 лет.

Стройный и красивый морской офицер, Казарский по натуре был человеком скромным и застенчивым. Его скромность отмечали все, кому посчастливилось с ним общаться. Говорили, что по своей скромности Казарский был способен скорее умалчивать о своих подвигах, нежели преувеличивать их. Офицеры уважали его за требовательность и справедливость, а нижние чины видели в нем настоящего отца-командира.

После легендарного боя «Меркурия» с турецкими кораблями Казарский командовал другими судами, участвовал в блокаде Босфора и взятии турецкой крепости Мессемврия. Но вскоре был вынужден покинуть флот. В 1831 году его назначили флигель-адъютантом императора Николая I. Если прежде вся жизнь морского офицера проходила на боевых кораблях, то теперь он постоянно колесил по России с важными поручениями от императора. Николай I полностью доверял опыту и честности Казарского и поручал ему дела государственной важности. Так, например, в Казани Казарский должен был вынести заключение о целесообразности дальнейшего существования адмиралтейства.

Находясь на этом ответственном посту и исполняя ревизорские обязанности, Казарский нещадно боролся с казнокрадством и халатностью. Возможно, именно это его и погубило. Герой русско-турецкой войны капитан I ранга Александр Иванович Казарский скончался при загадочных обстоятельствах в возрасте 36 лет. Причина его внезапной смерти остается не выясненной до сих пор. Есть основания полагать, что честный офицер стал жертвой преступного заговора проворовавшихся чиновников, и был отравлен. Очевидцы утверждают, что Казарский был предупрежден о покушении, но не смог уберечься и в предсмертной агонии прошептал: «Мерзавцы погубили меня». Тело мертвого капитана страшно почернело, и те вдовы и сироты, которым он при жизни много помогал, громко кричали, идя за гробом: «Убили, погубили нашего благодетеля!»

Капитан Казарский был похоронен на городском кладбище Николаева. Память о герое, которому была уготована блистательная, но короткая жизнь, увековечена в названии трех кораблей Черноморского и Балтийского флотов и двух улиц в Севастополе и Николаеве.

Два капитана

В битве 14 мая 1829 года приняли участие сразу два капитана брига «Меркурий»: нынешний - капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский и бывший - капитан 2 ранга Семен Михайлович Стройников. Только один из них покрыл себя вечной славой, а другой - несмываемым позором.

Стройников был блестящим офицером, пользовавшимся благорасположением самого главнокомандующего Черноморским флотом. За отвагу и храбрость он был награжден золотой саблей и орденом св. Георгия. Известно, что два капитана «Меркурия» были лично знакомы и что между ними даже установилось негласное соревнование, в котором постоянно выигрывал Стройников: он был старше, знатнее и богаче.

В тот злополучный день, 12 мая 1829 года, Стройников, командовавший 36-пушечным фрегатом «Рафаил», неся вахту в густом тумане, не заметил, как его взяли в кольцо вражеские корабли. Вырваться из окружения было невозможно, и капитан собрал офицерский совет, на котором сначала было принято решение биться до конца и при угрозе пленения взорвать себя. Однако морской устав требовал от командира получить согласие всей команды. И вот тут Стройников нарушил устав: вместо того, чтобы самому идти на разговор с нижними чинами, он отправил к ним старшего офицера, и тот по возвраще­нии доложил, что команда не хочет погибать и просит сдать судно. Капитан приказал спустить Андреевский флаг и без боя сдаться на милость победителя. Такого позорного пленения русский флот еще не знал.

Торжествуя, турки повели плененный русский фрегат в качестве ценного тро­фея к своему султану, а его трусливую команду пересадили на линкор «Реал-бей». С мостика турецкого корабля пристыженный Стройников наблюдал, как маленький бриг «Меркурий» при отсутствии всяких шансов на спасение отчаянно сопротивляется врагу.

Турки переименовали дезертировавший фрегат «Рафаил» в «Фазли-Аллах» («данный Богом») и продолжали на нем воевать про­тив России. Император Николай I издал указ, по которому, чтобы смыть бесславие, следовало как можно быстрее уничтожить предательский корабль и никогда больше не присваивать имя «Рафаил» ни одному судну русского флота. После разгрома турец­кой эскадры в Синопском сражении, адмирал П.С. Нахимов доложил государю, что бес­славный фрегат разнесен им в мелкие щепки.

Стройников и его малодушная команда были отданы под трибунал и осуждены на казнь. Однако великодушный царь смягчил приговор. По его решению, капитана Стройникова, лишив чинов, наград и дворянства, отправили в ссылку, офицеров разжаловали в рядовые, а палубную команду - простили.

Небывалый бой

День 14 мая 1829 года увенчал вечной славой парусный бриг «Меркурий» и его героическую команду. В это время русские корабли «Штандарт», «Орфей» и «Меркурий» крейсеровали у входа в Босфор. В их задачу входило слежение за турецким флотом. Неожиданно они увидели приближающуюся эскадру противника, значительно превосходящую их по силам. Не имея намерения принимать бой, командир отряда кораблей капитан-лейтенант П.Я. Сахновский приказал повернуть корабли на Севастополь. Воодушевленные недавним бескровным захватом русского фрегата «Рафаил», турецкие корабли рванулись в погоню. «Орфею» и «Штандарту» удалось оторваться, а тихоходный «Меркурий», отяжелевший при полном штиле, вскоре остался один на один с двумя самыми крупными и быстроходными кораблями турецкой эскадры - 110-пушечным «Селимие» и 74-пушечным «Реал-беем». Остальные турецкие корабли легли в дрейф, ожидая пленения или гибели русских. Силы были неравны: 18 малых пушек русского брига против 184 больших пушек вражеских линейных кораблей не оставляли никакой надежды на спасение. Имея десятикратное превосходство в артиллерии, враг уже пред­вкушал легкую добычу.

Не имея возможности избежать неравного боя, капитан Казарский собрал военный совет офицеров. По морской традиции, первым высказался младший по чину, поручик Иван Петрович Прокофьев. Он предложил принять решительный бой, с тем, чтобы в случае безвыходного положения сцепиться с ближайшим линкором и взорваться вместе с ним. Все офицеры единодушно поддержали это предложение. Тогда капитан отправился к палубной команде. Он объяснил нижним чинам, что затронута честь российского флага и что Родина ожидает от них бесстрашного испол­нения своего воинского долга. Безмерно уважавшие своего командира матросы обещали быть с ним до самого конца. Перед смертельным боем матросы переоделись в чистые рубахи, а офицеры надели парадные мундиры. Сотворив соборную молитву, все отправились по своим местам. Они шли на верную смерть. Перед пороховым складом Казарский положил свой пистолет, чтобы последний из оставшихся в живых взорвал обреченное судно.

Капитан хорошо знал сильные и слабые стороны своего корабля. Маленький бриг был увертлив, но очень тяжел на ходу, поэтому спасти его могли только искусное маневрирование, меткость канониров и выучка парусных матросов. Артиллеристам было приказано метить, в первую очередь, в рангоут и такелаж противника, чтобы лишить вражеские корабли хода. «Маневр беру на себя», - твердо сказал капитан. Это было сейчас самым важным - уходить от выстре­лов, бросать бриг то вправо, то влево, все время перемещаться, как это делает опытный кулачный боец. Пытаться подавить спрятанную за крепкими бортами вражескую артиллерию или наносить урон живой силе противника было бессмысленно.

В течение получаса «Меркурий», маневрируя, умело уклонялся от залпов неприятельских кораблей, но потом они смогли обойти его с двух сторон, и бриг попал под перекрестный шквальный огонь. На судне трижды начинался пожар, который, к счастью, удавалось быстро потушить. С турецких кораблей начали кричать: «Сдавайся! Убирай паруса!» Ответом на это был залп всей артиллерии и дружный ружейный огонь храброго русского брига.

У «Меркурия» были пробиты паруса и поврежден такелаж, но он оставался на плаву. Капитан Казарский был контужен, но продолжал твердо командовать судном. Бой длился около 4 часов. Турки старались подойти поближе и взять бриг «в клещи», но «Меркурий» умело уходил от бортовых залпов и изо всех сил отстреливался. Наконец, русским канонирам удалось повредить рангоут на «Селимие», и турецкий корабль­крепость, потеряв возможность маневрировать, вышел из боя. Неприятель не верил своим глазам, но вскоре и второй корабль из-за сильных повреждений был вынужден прекратить сражение и отступить. Русский бриг победил!

«Золотыми буквами на Храме Славы»

Израненный, с рваными парусами и пробоинами в борту, корабль на следующий день присоединился к русской эскадре, где его совершенно не ожидали увидеть. На всех кораблях были приспущены флаги в знак траура. Когда накануне вдалеке смолкла артиллерийская канонада, то все посчитали русский корабль погибшим: победа маленького брига над двумя большими кораблями казалась просто невозможной. «Мужество, неустрашимость и самоотверженность, оказанные командиром и экипажем "Меркурия" славнее тысячи побед обыкновенных», - писалось тогда в газетах. «Действия брига "Меркурий" представляют пример отваги, подобной которой едва ли сыщется в летописях морских держав».

Даже враги не скрывали своего восхищения мужеством русских моряков. Штурман турецкого «Реал-бея» позже писал о «Меркурии»: «Неслыханное дело! Мы не могли заставить его сдаться. Он дрался, отступая и маневрируя по всем пра­вилам морской науки так искусно, что, стыдно сказать, мы прекратили сражение, а он со славою продолжал свой путь. Если на свете и существуют герои, чье имя достойно быть начертано золотыми буквами на Храме Славы - то это капитан Казарский и его бриг "Меркурий"».

После боя, раненый, с перевязанной головой капитан Казарский подсчитал потери: четверо убитых, шестеро раненых, 22 пробоины в корпусе, 133 - в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 - в такелаже, уничтожены пушки и разбиты весла. Палуба завалена осколками, обломками и залита кровью. Во время сражения двое матросов «Меркурия» явили собой пример братской любви и христианского подвига: один заслонил собой капитана от вражеской пули, другой - закрыл своим телом роковую пробоину в борту.

Команда «Меркурия», которая не склонила своих голов перед вражескими пулями и не спустила Андреевский флаг перед неприятелем, была щедро вознаграждена русским императором. Капитан Казарский и поручик Прокофьев получили ордена святого Георгия 4-й степени, остальные офицеры - ордена святого Владимира 4-й степени, с бантом; нижние чины - знаки отличия военного ордена и пожизненную пенсию в размере двойного жалования. Мужественному капитану было дано право добавить на свой фамильный герб изображение тульского пистолета, из которого должен был грянуть последний выстрел.

В 1839 году в Севастополе был воздвигнут первый памятник военным морякам, - и это был памятник героическому экипажу «Меркурия». Высокий постамент с лаконичной над­писью «Казарскому. Потомству в пример» венчает бронзовая триера - легендарное древнегреческое судно. «Легкой птицей парит триера над Севастополем, над зелеными его бульварами и белыми, как мел, домами, над площадью с памятником адмиралу Нахимову и Графской пристанью, над старыми равелинами с черными щелями амбразур и над голубыми бухтами, где замерли на якорях военные корабли». Еще один монумент подвигу «Меркурия» стоит в Москве, на пересечении Севастопольского и Нахимовского проспектов. Однако главный памятник силе русского духа моряков-черноморцев находится в пламенных сердцах их благодарных потомков.

Татьяна Грудкина

Статья публикуется с разрешения редакции Православного журнала "Славянка", номер сентябрь-октябрь 2013.

К списку статей...